Маша: Все мы знаем, что карьера артистки балета уже в училище связана с серьезной дисциплиной, определенными ограничениями… Поможет ли такая удивительно теплая атмосфера, которая есть в вашей школе, справляться с этими трудностями и при этом сохранять любовь к профессии?
Екатерина: Однозначно да. Очень у многих представление о балетной школе как о некой колонии строго режима. Есть ряд и документальных фильмов, и художественных, иногда с иронией и выдумкой, где балет и училище представлены так, что у детей нет детства, а есть только издевательства, как психические, так и физические. Если бы я сама не знала изнанку балета, то после таких фильмов я бы и сама не пошла, и детей не отдала. Понятно, что жесткости не избежать, потому что без стержня в нашей профессии невозможно. Но в то же время мы уже «со своей колокольни» знаем, что можно объяснить доходчиво и без крика, ласково и по-доброму. Это очень важно, особенно если учебное заведение еще и платное. Конечно, каждый родитель требует максимально перфектного отношения к своему ребенку. Мы это и пропагандируем. С каждым мы занимаемся индивидуально, даже в условиях группы. Поэтому мы и не набираем в класс больше 10 человек – чтобы была персонализация и каждому мы могли уделить максимальное внимание.
Вера: Как ты подходишь к психологической работе с детьми? Ведь у вас дети все-таки младше, чем в училище. В чем основные трудности на этом этапе? В мире ведь нет распространенного опыта работы с такими маленькими детьми?
Е.: В мире есть опыт, но это больше про развлечение. Например, Япония – страна, где балет боготворят. Там есть студии, где занимаются 3-летние дети, но в свое удовольствие. И они не ждут никаких результатов. Мы позиционируем себя как заведение с подготовкой к профессиональному обучению и хотим вложить максимальные знания и умения, которые нам передали наши педагоги. Конечно, есть своя специфика работы с маленькими детьми. Трехлетний ребенок не так развит в физическом плане, как в 6-7 лет. Как всегда говорил мой партнер в театре и коллега, а ныне ректор Петербургской академии Николай Максимович Цискаридзе – не надо мучать детей до училища, это – вред, не надо ставить их на пуанты. Мы помним этот завет (улыбается), на пуанты мы их не ставим. Только в крайнем случае, если это интенсив перед поступлением, и мы видим, что ребенок действительно созрел, готовы мышцы и суставы. Что касается работы с трехлетними детьми, педагог должен обожать детей, в любом проявлении, независимо от настроения, и уметь подстраиваться под них, быстро переключать их внимание. Я смотрю сейчас на свою дочь, которая пыталась в нашей школе заниматься, когда ей еще не было 3 лет, а сейчас, спустя год, это совсем другой ребенок. И, конечно, у маленьких детей дисциплина еще страдает.
В.: А есть какая-то система поощрения?
Е.: Все, кто хорошо занимается, на концерте получат сольный номер. Это стимул.
М.: Сейчас много говорят о сохранении традиций русской балетной школы, о молодежи, о преемственности поколений, и о том, как отличается нынешнее поколение от прошлых… Что ты, будучи худруком, хотела бы привить своим маленьким ученицам, какие ценности тебе кажутся самыми важными?
Е.: Эта проблема есть не только в нашей школе, но и у выпускников училищ. Я думаю, что это вообще некая тенденция по всему миру в различных профессиях. Почему-то дети приходят менее любознательные. Когда мы росли, нас так все интересовало! Мы хотели все впитать, ходили на каждый спектакль, смотрели на каждую балерину, каждого танцовщика, что-то для себя отмечали. Сейчас всем все равно. Не хотят прислушаться к коллегам, к педагогам. Неловко иногда за них. Дисциплина и уважение к старшему поколению – вот что хочется привить ученикам. Чтобы они были любознательными, открытыми, готовыми впитать любую информацию, жадными до всего.
В.: В школе невероятно крепкий и сильный состав педагогов. Мы знаем, что это целиком твоя заслуга.
Е.: Зачастую, когда мы смотрим на педагогов других балетных студий, понимаем, что они даже не работали в ведущих театрах, а может, и училища не заканчивали. Мы изначально решили брать педагогов, основываясь не наших дружеских отношениях, а профессионалов, и жесткий отбор был именно в умении общаться с детьми разных возрастов. Среди них есть действующие артисты. Например, у нас работает Света Павлова. Я ее знала как артистку, знала, что она уже дополнительно занимается с детьми, и видела, как она может на репетиции заменить педагога. То есть мне были очевидны ее профессиональные качества и зоркий глаз. Она выпускалась у потрясающих педагогов, работала с мэтрами сцены, и она сама того поколения, которое жадно впитывало все замечания. У Марии Жарковой тоже был опыт работы с детьми. У Алисы Любимской - колоссальный опыт работы с детьми, около 20 лет. Дария Гуревич – одна из самых молодых, удивила меня своей открытостью и умением затянуть детей в занятие-игру. И дети все их любят.
М.: Есть Московская школа и есть Питерская. Извечный спор о том, какая школа лучше, и есть ли между ними различия… Учитывая, что ты сама заканчивала МГАХ, к какому учебному заведению с точки зрения стиля и традиций вы готовите детей?
Е.: Если честно, мне кажется, эти отличия кто-то придумал, чтобы сталкивать лбами Большой театр и Мариинский. У нас недавно был концерт в честь юбилея Майи Плисецкой, в котором принимали участие и Большой, и Мариинский театры – все прекрасные артисты. Многие думают, что мы друг друга ненавидим, гадости говорим, заговоры строим, но мы все прекрасно общаемся, нет никаких конфликтов. Мне кажется, есть одна система обучения – Вагановой. Другое дело - стиль. Но он скорее проявляется уже при работе в театре. Петербуржский стиль - более сдержанный, холодный, а московский – более эмоциональный, бравурный. Лично я имела удовольствие захватить две школы, потому что я училась в Перми, а затем - в Московской академии. Не скажу, что есть явные отличия. Наш вид искусства настолько субъективный, может, и есть ярые противники Большого театра, и наоборот. В принципе, если человек адекватный, то он видит плюсы и минусы в обеих школах, поэтому вопрос остается открытым.
М.: Людмила рассказала нам о грядущем концерте в Доме музыки. Как худрук ты полностью занимаешься программой отчетных концертов для родителей. Как ты сроишь программу и общую концепцию?
Е.: Первоначально идея была в том, чтобы не устраивать заурядный гала-концерт. Это скучно и очень обычно. Поэтому родилась идея сделать мини-спектакль в одно отделение. В условиях карантина это именно то, что нужно всем. Решили привлечь тяжелую артиллерию в лице артистов Большого театра – профессионалов, премьеров. В качестве режиссера я привлекла мою коллегу Настю Яценко, которая в настоящее время работает у Дианы Вишневой. Концепция строится на истории Золушки, но она иная: девочка хочет стать балериной, она пробирается через тернии к звездам, в течении спектакля все ей дарят «балетные» подарки, и в конце она становится настоящей балериной.
В.: Каким образом вы адаптируете хореографический текст для детей? Или хореография новая?
Е.: Абсолютно новая. Все номера прорабатываются отдельно, с каждым классом, с отдельным педагогом. Девочки придумывают свою хореографию для маленьких, а взрослые артисты станцуют, что уже давно поставлено.
В.: Нельзя не заметить, с каким воодушевлением и трепетом ты рассказываешь о школе. Ты задумывалась о том, чтобы стать полноценным педагогом?
Е.: До предложения Людмилы я не думала вообще о преподавательской деятельности. Артисты - люди не особенно дальновидные, им кажется, что они будут танцевать вечно. Я, наверное, одна из немногих, кто четко понимает, что скоро придется уступить пальму первенства (смеется). Но в этой сфере я себя как-то не видела. Мои мама и отчим – педагоги, и я вижу, какая это неблагодарная и невероятно тяжелая профессия. Иной раз мама приходит, как выжитый лимон, и говорит, что ей порой проще самой выйти станцевать без репетиций, хотя ей 65 лет. Глядя на все это, я думала - зачем мне такие нервы? И тут предложение стать художественным руководителем ЦБШ. На тот момент у меня уже был опыт преподавания детям, я заменяла некоторых педагогов. Тогда и пришла мысль - может, все-таки «мое»?.. До рождения ребенка не очень понимаешь специфику общения с детьми, но когда появляется собственный ребенок, все идет совершенно иначе. Будто меня поставили на другие рельсы и в другом направлении.
В.: Можно и отбирать себе учеников (смеются).
Е.: В свое время Софью Головкину ругали за то, что она выбирала себе лучших учеников из всех классов, а остальных оставляла другим педагогам. Она, естественно, выпускала лучший класс. Могла себе позволить, великая женщина. Я застала ее руководство и знаю, как трепетно она любила своих «масюриков» (так она нас называла). Никогда в жизни не давала в обиду, всех закрывала спиной.
М.: Любопытно, что все выпускники говорят о ней так.
Е.: Именно. Я у нее не училась, она была директором и курировала все концерты.
В.: Сегодня ты себя видишь здесь, в работе с маленькими детьми?
Е.: Возможно. Это такая энергетическая подпитка, хотя эти «маленькие» из тебя вытягивают все жилы тоже (улыбается). Какой бы уставший ты ни был, или даже внутри раздраженный, после них выходишь особенно окрыленный, чувствуешь, что сделал благое дело. А если у них что-то начинает получаться, это невероятно, до слез. Например, есть одна девочка, 9-10 лет. Она в жизни очень в себе уверенная, видно, что родители в этом помогали ей. В то же время как ни попросишь что-то сделать, она говорит, что у нее не получится. С одной стороны - уверенность в себе, чувство собственной неотразимости, и при этом - неуверенность, боязнь что-то попробовать. У нее не получался шпагат и складочка, но она уже все сделала. Мы смогли в нее вложить ощущение, что она может, и она стала еще лучше заниматься и сейчас делает большие успехи. Это невероятное чувство победы. В прошлом году было наше первое выступление на Tatler-балу (ежегодный бал дебютанток). Это был «кот в мешке». Времени на подготовку было совсем мало, а дети только пришли в школу. Когда репетировали, иногда казалось - это провал, все педагоги прикрывали рукой глаза. Кто-то не пришел, кто-то заболел, кто-то забыл… Родители успокаивали и говорили, что придут на концерт. А мы им: «Как вы придете на концерт, мы же ничего не отрепетировали еще?!» (улыбается) Общими усилиями, единым организмом, то ли мы дали им такие флюиды, то ли они сами, но выступление вышло идеальным. Такие молодцы, горжусь! (улыбается)
В.: Кать, спасибо большое за твою отдачу и это прекрасное интервью, уверены, мы обязательно еще побеседуем.